aklyon

Премьера нашего самого старого спектакля, держащегося в репертуаре – «Враги. История любви» – состоялась 20 января 2004 года.

Стало быть, мы играем этот спектакль вот уже семь лет.

В какой-то момент некоторым из нас стало казаться, что спектакль выдыхается, что он устарел, что мы повзрослели, и нам в нем стало уже не так свободно существовать, как было раньше.

Поэтому было принято решение в прошедшую субботу сыграть его в последний раз.

Перед самим спектаклем я, как обычно, проходил внутренне по сценам. При этом думал: вот этот текст будет произнесен со сцены в последний раз, а вот эта сцена для меня трудная, и получится она – как получится, после субботнего спектакля править будет уже нечего. Будут другие трудные сцены в других спектаклях. Об этом же, о «Врагах. Истории любви», начиная с этой недели, останутся лишь воспоминания.

А какие они, эти воспоминания?

И тут я, может быть, впервые необыкновенно отчетливо увидел этот спектакль как будто со стороны.

Итак, в последний раз на подмостки выйдет человек, осветит сцену и задаст залу такой страшный вопрос – зачем молиться молчаливому Богу-убийце?

И приведет в действие эту сложную, тонко простроенную, музыкальную, движенческую, текстовую партитуру, сложенную из молитв, хоров, людских вопросов к Богу, к другим, к себе, таких мучительных и таких абсолютно неразрешимых.

Я стал припоминать визуальные образы, присутствующие в этом спектакле. Я вспоминал подряд всевозможные наши верчения вокруг этого массивного деревянного стола, стоящего посреди сцены.

И машин «танец» с ниткой, сматываемой со стула, вспомнил.

И облако мучной пыли, клубящееся над столом в одной из сцен.

И то, как Герман лечит простудившуюся жену.

Он ставит ей банки. Стоит со своеобразным «факелом» над ней. Вот вроде – и лекарь, а приглядишься и прислушаешься к их диалогу...

Да какой там лекарь? палач он ей в этот момент, палач, пытающий восставшую из мертвых Тамару огнем.

(К слову – сколько мы сыграли спектаклей за эти семь лет? Пятьдесят с чем-то, что ли? И никогда не было никаких технических проблем с этой огнеопасной сценой.

На последнем спектакле в эту субботу горящая ватка соскользнула у меня с ножниц и упала на спину моей партнерши Маше Горелик…

Слава Богу, все, более или менее, обошлось, хотя я, конечно, и не представляю - как ей было в тот момент больно. Покраснение от ожога мы потом все рассматривали за кулисами.)

Кажется, я могу пересказывать этот спектакль бесконечно.

А «свадьба в черном» под монотонную подачу текста «ктубы»?

А перечисление десяти повешенных сыновей Амана на мотив танго?

А многовековые бессмертные диалоги между... двумя возлюбленными? или палачом и его жертвой? или человеком и Богом? или и теми, и другими, и третьими?

Ты меня любишь?
Я люблю тебя.
Как ты меня любишь?
Больше всего на свете.
Почему?
Потому что ты такой мудрый, а я глупая корова. А ты меня любишь?
Кто знает, что такое любовь?
Кто любит – знает.

И еще, и еще, и еще...
Когда-нибудь, наверное, я напишу об этом обо всем подробнее.

А пока хочется мне сообщить вот что: к радости всех нас, этот спектакль остается в нашем репертуаре, и хотя играть мы его будем не слишком часто - играть мы его будем, до тех пор, пока...

Тем более, что, наверное, впервые так, по-настоящему, во время субботнего спектакля я почувствовал – мне действительно есть что еще сказать в этой роли.

Тут уместно вспомнить и замечательную рецензию на этот спектакль, написанную одной нашей зрительницей: «Энтазис».