aklyon

На премьере нашего спектакля присутствовал и сам писатель, Меир Шалев.

Спектакль ему понравился.

По сути происходящего писатель сделал всего три замечания.

Нужно чуть более четко прояснить отношения Зейде и Номи в первой сцене. Нужно также подумать о том, чтобы их история не обрывалась так, как она обрывается сейчас, в третьей трапезе. Наконец, автор попросил проявить сюжетное значение спрятанной косы – в сцене смерти Тони на ней внимание не сосредоточено, поэтому для зрителя теряется ее важность в самом сюжете.

После премьеры, в своей поздравительной речи наш режиссер отметила с восхищением, что Меир Шалев дал нам, театру «Микро», свободу обращения со своим произведением.

А ведь это, во-первых, не так-то просто сделать. А, во-вторых, это совсем не тривиальная вещь: дать такую «кровоточащую», такую выстраданную книгу на откуп другим, когда нет и не может быть никакой гарантии, что они, эти другие, не извратят сути произведения, не пройдут мимо вещей, дорогих самому автору, в своей визуальной и звуковой интерпретации отнесутся с должным пиететом и уважением к написанному слову.

В ответной речи Шалев сказал, что передать нам для постановки свой роман ему было легко, среди прочего, еще и потому, что он не так уж и разбирается в театральном языке. Поэтому он предпочел совсем не вмешиваться в наш рабочий процесс.

Однако, из его замечаний для меня вырисовывается совсем иная картина.

Я вижу, как внимательно этот человек смотрел наш спектакль. Как верно он подметил те недочеты, которые всплывали иногда на репетициях.

И как приятно мне слушать мнение человека, который, хоть, возможно, и не разбирается в театральном деле...

...но говорит с тобой на одном языке.

И ты понимаешь, что глубине и точности его восприятия можно только позавидовать.

Я подумал: ведь каждый человек, так или иначе, пишет свою «книгу жизни». Это может быть книга, записи в блоге или даже просто список всех дел и поступков, хороших, плохих, разных, совершенных этим человеком, и людей, встретившихся ему на жизненном пути.

Возможно, внимательность Шалева и точность его замечаний частично проистекали от того, что он смотрел спектакль по своей книге, что все эти образы – история Зейде и Номи, спрятанная коса... и так далее, были ему близки.

Но ведь, как я уже сказал, каждый из нас пишет свою «книгу жизни».

И, наверное, поэтому у каждого из нас есть такая способность внимательного душевного отклика на те образы, которые мы создаем на сцене.

Или подробной рефлексии в том случае, если эти образы тебя никоим образом не задели.

Комментарий Меира Шалева был очень точным и очень ценным для нас.

Жаль только, что частично его ценность происходила от того, что подобные подробные замечания очень и очень редки.