aklyon

Вечер первый - «Об иронии судьбы»
Вечер второй - «Когда-нибудь ты напишешь обо всем этом!»

Когда-нибудь ты напишешь обо всем этом! – кричал он мне. – Иначе зачем я все это рассказываю, о моем отце, и о твоей матери, и о Номи, и о дяде Менахеме, и о Глобермане, и обо всем? Ты напишешь обо всем об этом, чтобы все знали, ты слышишь, Зейде?! Ты напишешь!

Часть первая – о Якове

В любви нельзя отдавать себя всего без остатка, нельзя выпускать всех своих канареек на площади ради любимой женщины. А потом в течение тридцати двух лет (тридцати двух!) приходить на автобусную остановку, сидеть там в пыли и повторять: «заходите, заходите, гости дорогие, сегодня у нас свадьба...» (хотя какой образ, а! какие потрясающие сцены!).

А иначе – и любимая женщина обзовет тебя «занудой», и писателю, придумавшему тебя, ты рискуешь надоесть, и он отдаст предпочтение расчетливому Глоберману, который относится к женщинам, как к коровам (и женщинам это, как ни странно, даже нравится).

«Если бы я был женщиной, я бы ни за что не выбрал такого зануду... Вот сейчас я перед встречей перечитал свой роман, и мне самому окончательно стало ясно – почему Юдит выбрала не Якова, а Моше» (Меир Шалев).

А потому что нельзя требовать любовь от того, кто не в состоянии дать ее тебе.

Среди всех правил любви, усвоенных Яковом, это важнейшее правило не встречается. Его вот уже который раз озвучивает за главного героя сам писатель...

Хотя – не было бы этих требований любви – не было бы и этого великого романа.

Интересный момент: в романе один лишь Яков последовательно и подробно изучает – что такое любовь, и как завоевать любимую женщину, как сделать ее своей. Нужно ли молчать о своей любви или стоит как можно более красиво воспеть ее перед всей деревней? В великой любви важны ли большие поступки (отдать любимой все, что у тебя есть, без остатка, выпустить ради нее канареек на площади) или, наоборот, важны мелкие подарки, небольшие знаки внимания, но частые – и никогда не отдавать себя всего, не раскрываться максимально, а то и рискуешь остаться ни с чем? Наконец – если в течение пяти лет готовить саму свадьбу, «расставлять силки для птички» – учиться танцевать, шить и готовить: может ли невеста взять и не придти на такую свадьбу? Потому что для такой женщины главное – это свобода: свобода выбора, свобода в чувствах?

Все это сделало из Якова умного человека, философа, рассказчика. Может ли женщине быть неинтересно с таким человеком, может ли она предпочесть такому интересному собеседнику какого-то молчуна, который и ухаживать-то толком не умеет?

А Меир Шалев на это отвечает: всей этой философии, всей этой мудрости Якова обучили, это не его собственные мысли, это мудрость, им услышанная отовсюду. И поэтому она теряет вес, и в глазах Юдит Яков остается скучным занудой.

«Присмотрись к нему хорошенько, Номиле, и запомни, потому что всякая женщина должна знать, как выглядит зануда».

( Вечер второй - «Когда-нибудь ты напишешь обо всем этом!» - продолжение )

А так выглядело само поселение Нахалаль (где и родился Меир Шалев), вид сверху, фотография конца 1930-х годов. Рихард Кауфман спроектировал такую его форму, выражающую равенство всех жителей поселения: жили они по внутреннему кругу, а их семейные поля были за его пределами:

Ну, а вот и сами жители Нахалаля тех времен:

В следующей главе я расскажу немножко о Нахалальском кладбище, о «Музее Изреельской долины», поцитирую немножко «Русский роман» и поделюсь с вами своим отношением к нему.

Для затравки – немножко видов Изреельской долины и неба над ней: